Неточные совпадения
— Французы, вероятно, думают, что мы женаты и
поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по тарелке; не взяв ни одного из них, она не кивнула
головой на тихое «Мерси, мадам!» и низкий поклон гарсона. — Я не в ладу, не в ладу сама
с собой, — продолжала она, взяв Клима под руку и выходя из ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают, в страну, откуда вешателям дают деньги и где пляшут…
— Тебя не спрошу. Послушай, Галактион, мне надоело
с тобой
ссориться. Понимаешь, и без тебя тошно. А тут ты еще пристаешь… И о чем говорить: нечем будет жить — в прорубь
головой. Таких ненужных бабенок и хлебом не стоит кормить.
— А ты
с миром не
ссорься,
голова. Лучше бы выставил четвертную бутылочку старичкам да поблагодарил за науку.
— Нет, не
поссорились, Манечка, а у меня очень
голова болит, — ответила спокойно Женька, — и поэтому мой дружок находит меня очень холодной! Будь добренькая, Манечка, останься
с ним, замени меня!
— Ну, так и быть! повинную
голову и меч не сечет; я ж человек не злой и лиха не помню. Добро, вставай, Григорьевна! Мир так мир. Дай-ка ей чарку вина, посади ее за стол да угости хорошенько, — продолжал Кудимыч вполголоса, обращаясь к приказчику. — Не надо
с ней
ссориться: не ровен час, меня не случится… да, что грех таить! и я насилу
с ней справился: сильна, проклятая!
— А за что это? — любопытствовал Николя: в нехитрой
голове его явилось подозрение, что не за Елену ли они
поссорились, и что нет ли у ней чего
с Жуквичем.
В
голову совершенно не пришло, что я должен
с ней непременно буду
поссориться; а между тем у себя на казенной квартире неловко было принять этих господ!..
Она уносилась так далеко, что, подобно тому как сказочная невеста
ссорилась с своим женихом по поводу выбора мужа для их будущей дочери, она негодовала на себя, когда ей приходила в
голову мысль, что воображаемый муж ее Подозеров наскучит ей, и она ему изменит… и как он это снесет?
Это был какой-то пир: пел Белозеров, опять играла Гуриенко-Домашевская; потом пели дуэтом Белозеров
с княгинею. Гости сели за ужин радостные и возрожденные, сближенные. И уж не хотелось говорить о большевиках и
ссориться из-за них. Звучал легкий смех, шутки. Вкусным казалось скверное болгарское вино, пахнувшее уксусом. У Ивана Ильича шумело в
голове, он то и дело подливал себе вина, смеялся и говорил все громче. И все грустнее смотрела Анна Ивановна, все беспокойнее Катя.
С этим воспоминанием связано у меня а другое, — о столкновении во время этой работы
с Генею. Не помню, из-за чего мы
поссорились. Ярко помню только: стою на дворе
с железным заступом в руках около песочной кучи, тачка моя наполнена песком, рядом Генина тачка. Я воплю неистово, исступленно, и в
голове моей мелькает...
Она их в ту минуту уже совсем ненавидит и сердита на них, потому что это из-за них она
ссорится с людьми, принимающими в ней самое доброе участие. Но уж раз речи начаты — она их докончит; и первое слово о перемене «места» она произнесет сама. Ее еще жалеют, ей еще не думали отказывать, но что тетка ей надиктовала, то ей запало в
голову — она свой урок выполнит.